Недавно довелось участвовать в семинаре на тему компенсации морального (неимущественного) вреда, причиненного юридическим лицам. Один коллега-юрист высказался, что для оценки такого вреда необходимо провести судебно-экономическую экспертизу. В ходе этой экспертизы необходимо оценить гудвилл компании до правонарушения и после, а разница в цифрах – это и есть материальный эквивалент морального (неимущественного) вреда юридического лица.
Однако такой подход сразу наталкивается на то возражение, что гудвилл по своей природе является хоть и нематериальным, но активом, и его снижение свидетельствует о снижении стоимости торговой марки, но не имиджа и деловой репутации. Да, в некоторой степени, цену торговой марки как-то можно приравнять к деловой репутации. Но, в принципе, это все-таки различные понятия. Приравнять защищаемое законом право на имидж и деловую репутацию юридического лица к стоимости торговой марки будет грубым упрощением. Более того, гудвилл как нематериальный актив может отражаться в бухгалтерском балансе, что опять-таки противоречит сути определения «моральный (неимущественный) вред юридического лица» и свидетельствует о гудвилле как материальном активе, наряду с товарными запасами, остатками денежных средств на счетах, платежами будущих периодов и т.п.
Есть еще один немаловажный аспект в вопросе ошибочного сведения морального (неимущественного) вреда юридического лица к стоимости гудвилл. Этот подход является явно ограничивающим в правах для сотен тысяч мелких и средних компаний, которые не достигли (да и не планируют) размеров транснациональных корпораций, разместивших свои акции на международных инвестиционных площадках, да и вообще не являющихся акционерными обществами и, соответственно, не определяющих свой гудвилл как актив.
Еще одним аспектом является то, что определить реальную цену гудвилл как разницу между ценой продажи компании и стоимостью ее активов можно только в случае реальной продажи. Во всех остальных случаях всевозможные примерные предпродажные расчеты возможной цены продажи без реального покупателя по состоянию на «здесь и сейчас» являются сугубо прогнозными показателями, и у различных оценщиков они наверняка будут различными. Это не позволяет твердо сформировать правовую позицию истца в части компенсации морального (неимущественного) вреда юридического лица в реальном судебном процессе и уверенно достигать поставленной цели – компенсации этого вида вреда.
Кроме того, порядок назначения и проведения судебно-экономических экспертиз регламентирован Инструкцией о назначении и проведении судебных экспертиз и экспертных исследований и Научно-методическими рекомендациями по вопросам подготовки и назначения судебных экспертиз и экспертных исследований, утвержденными приказом Министерства юстиции Украины №53/5 от 08.10.1998 года. И в перечне целей и задач судебно-экономической экспертизы не значится определение материального эквивалента морального (неимущественного) вреда юридического лица. То есть, эти вопросы не относятся к сфере профессиональной компетенции судебных экспертов-экономистов, что является формальным основанием для заявления отвода таким экспертам или таким экспертным заключениям. Также в упомянутой инструкции отсутствуют и возможные формулировки вопросов по определению морального (неимущественного) вреда юридического лица, предоставляемых для разрешения судебно-экономической экспертизы.
Таким образом, представление о возможности применения судебно-экономической экспертизы для оценки морального (неимущественного) вреда, причиненного юридическому лицу, не соответствует как нормативным документам, регулирующим предметную сферу судебно-экономической экспертизы, так и самому предмету исследования.
В этой связи уместно обратиться к нашему опыту оценки морального (неимущественного) вреда юридических лиц, закрепленному судебной практикой – как в судах Украины, так и в международных инстанциях.
В частности, в деле по иску агрофирмы «З» к банку «С» было заявлено требование о компенсации морального (неимущественного) вреда, причиненного предприятию-истцу распространением заведомо недостоверной информации о его банкротстве и незаконным завладением имуществом. Согласно определению хозяйственного суда г. Киева, была назначена судебно-психологическая экспертиза, на разрешение которой были вынесены три вопроса для выяснения следующих обстоятельств: был ли причинен истцу моральный (неимущественный) вред действиями ответчика, в чем именно состоит этот моральный (неимущественный) вред и каков размер этого вреда.
Экспертом при изучении материалов дела и сферы деятельности предприятия-истца были выявлены значимые факторы и условия ведения хозяйственной деятельности предприятия-истца, которые были нарушены вследствие действий ответчика. Среди них – возможность планировать свою деятельность, предсказуемость результатов деятельности, возможность распоряжаться своим имуществом, доступ к кредитным ресурсам, управляемость персонала. В ходе судебно-психологической экспертизы также исследовался вопрос влияния недостоверной информации на клиентов и партнеров компании-истца, анализировалось рыночное положение компании-истца, организационная структура и производственные отношения. Суд принял к сведению наше заключение и отразил его выводы в полном объеме в своем решении.
В другом случае банк «А» подал иск к Национальному Банку Украины о защите деловой репутации и компенсации морального (неимущественного) вреда в связи с разглашением конфиденциальной информации и разглашением информации, составляющей банковскую тайну. В результате организационно-структурного анализа были выявлены ряд особенностей хозяйственной деятельности банка «А». В частности, позиционирование банка «А» в банковском бизнесе, набор банковских продуктов, сегментация потенциальных потребителей в соответствии со стратегией развития банка на ближайшие несколько лет и другие значимые аспекты хозяйственной деятельности. По результатам исследования было выдано заключение о предмете морального (неимущественного) вреда для юридического лица, в чем именно состоял в данном деле моральный (неимущественный) вред и о материальном эквиваленте этого вреда. Несмотря на явное несоответствие сил, представитель ответчика не смог возразить против доводов истца, дело закончилось мировым соглашением на условиях истца. Банк «А» по сей день успешно функционирует в своем сегменте рынка банковских услуг.
В нашем активе есть и другие случаи успешного представления интересов юридических лиц в части компенсации морального (неимущественного) вреда из самых разных сфер деятельности – строительство, автомобилестроение, авиаперевозки, пищевая промышленность, швейно-трикотажное производство, банки, ритейл и логистика. На основании нашей многолетней экспертной практики можно утверждать, что вопрос выявления, обоснования и оценки морального (неимущественного) вреда, причиненного юридическому лицу, является непростым и неоднозначным, но вполне разрешимым. Для этого нужно правильно определить предмет исследования, применить адекватный научный подход и соответствующий исследовательский инструментарий. В этой части можно сформулировать следующие две рекомендации.
Начнем с определения предмета исследования – юридического лица и сути экспертного исследования, данного в статье 1 Закона Украины «О судебной экспертизе»: «Судебная экспертиза – это исследование на основе специальных знаний в сфере науки, техники, искусства ремесла и прочее объектов, явлений и процессов с целью предоставления вывода по вопросам, которые являются или будут являться предметом судебного рассмотрения».
Так, с позиций социальной психологии и системного подхода любое юридическое лицо является открытой управляемой организационной структурой, действующей в определенном поле для достижения определенных целей. Сама организационная структура любого предприятия является уникальной и отражает свойственные только данному предприятию внешние и внутренние бизнес-процессы. Поэтому для выявления морального (неимущественного), нематериального вреда, причиненного предприятию, банку, холдинговой компании, торговому дому прочее необходимо детально и скрупулезно проанализировать важнейшие бизнес-процессы. В частности: планирование, логистика, управление финансами, ключевой персонал и ключевые компетенции персонала, производство, сбыт, маркетинг, клиентская база, позиционирование на рынке товаров и услуг, видение и стратегический план, стратегические цели и т.п.
На основании полученной информации о функциональном состоянии объекта управления (предприятия) в условиях относительной «нормы» можно обоснованно утверждать о трех вещах. Первое – это утверждать о том, что противоправные действия (бездействие) ответчика действительно причинили вред, ухудшили положение дел для предприятия-истца. То есть, выявить факт причинения морального (неимущественного) вреда именно в связи с конкретными обстоятельствами правонарушения. Второе – установить, в чем именно состоит этот моральный (неимущественный) вред, а также определить значимость негативных последствий для данного предприятия, что, в-третьих, позволяет обоснованно говорить о способе оценки причинённого морального (неимущественного) вреда и о размере его компенсации.
Соответственно, адекватным исследовательским инструментарием, определяемым в вышеуказанном законе как «специальные знания в сфере науки», является набор методов организационно-структурного анализа и персонал-консалтинга, хорошо разработанных и широко применяемых в сфере управленческого консалтинга. В свою очередь, научной основой для разработки методов управленческого консалтинга является отрасль социальной психологии, изучающая закономерности функционирования малых и больших формальных социальных групп, таких как предприятия, учреждения, организация, фирмы, компании, корпорации, партии, команды, объединения, ассоциации и т.п.
Почему именно социальная психология? Ответ на этот вопрос содержится в монографии доктора психологических наук Казьмиренко В.П. «Социальная структура организации», и этот ответ достаточно прост: «Поскольку организационная структура любого предприятия как объекта управления представлена вполне конкретными реальными людьми, находящимися во главе структурных подразделений данного предприятия, постольку функционирование этого объекта управления отличается от идеального и предопределено особенностями делового, информационного и эмоционального взаимодействия между этими людьми». То есть, функционирование любой организационной структуры, и, в особенности, протекание бизнес-процессов в ней зависят от личностных особенностей индивидуумов, опосредующих собой и реализующих собой функционирование данной организации.
Всем нам понятно, в том числе, из нашего личного опыта, что при смене сотрудника в любой организации существующий порядок дел может измениться – как в худшую сторону, так и в лучшую. Более того, зачастую ротация персонала применяется именно для замены менее компетентного в данных условиях сотрудника на более компетентного с целью улучшения определённых бизнес-процессов. То есть, влияние индивидуальных деловых и личностных характеристик реального человека на реальные бизнес-процессы предприятия не вызывает сомнений. Следовательно, любое предприятие, учреждение, организацию необходимо исследовать с применением инструментария, разрабатываемого именно в рамках социальной психологии, психологии управления, анализируя как внутреннее, так и внешнее бизнес-окружение данной организационной структуры.
В заключение можно сформулировать следующие рекомендации по успешному ведению судебных дел в части обоснования и оценки морального (неимущественного) вреда, причиненного юридическому лицу.
Во-первых, предметом исследования является организационная структура предприятия, значимые внешние и внутренние условия ведения бизнеса.
Во-вторых, должны быть выявлены именно те бизнес-процессы, которым был причинен вред вследствие правонарушения, установлена причинно-следственная связь между правонарушением и нарушением нормального течения бизнес-процессов – суть морального (неимущественного) вреда.
В-третьих, необходимо проанализировать тяжесть выявленных нарушений, способы компенсации этих нарушений, возможности восстановления нарушенных бизнес-процессов, чтобы адекватно обосновать материальный эквивалент морального (неимущественного) вреда.
И последнее. Часто приходится сталкиваться с ограничительным предубеждением, что моральный (неимущественный) вред юридическому лицу причиняется только вследствие вреда имиджу и деловой репутации вследствие негативных публикаций в СМИ. Но чем негативное влияние публикаций в СМИ отличается от негативного влияния информации о проведённом обыске, «маски-шоу», аресте товаров или счетов, полученной из других источников? Даже если эта информация была доступна только сотрудникам компании, ставшей жертвой правонарушения, или поступила в распоряжение партнёров по бизнесу?
Негативные последствия для предприятия наступают именно потому, что любое правонарушение неизменно влечёт за собой ухудшение имиджа и деловой репутации, препятствует нормальному протеканию бизнес-процессов, то есть, причиняет моральный (неимущественный) вред.
Сергей Волочай,
эксперт по вопросам компенсации морального вреда